Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что он назвал тяжёлой иньской ци?
Сюэ Сянь не открывал рта, зато Лу Няньци дотронулся до веток в руках и добавил:
— Если я не путаю, лодочник говорил, что в округе Аньцин землетрясение обрушило гору.
— М? — Цзян Шинин повернулся посмотреть на него.
Лу Няньци с каменным лицом повернул голову и сказал ему тихо:
— Как думаешь, могло ли в горах задавить насмерть нескольких человек?
Цзян Шинин молчал.
Не понять, нарочно ли этот мальчишка пугал или как, но такая фраза производила впечатление, будто он рассказывает страшилку.
Каменный Чжан снова выглядел так, точно вот-вот заплачет:
— Дитя, сколько же тебе лет, а? Не учись у других запугивать людей наобум!
Лу Няньци закатил глаза, сдержав злость, и молча тронул свои ветки.
Ладонь Сюэ Сяня была уже почти обжигающе горячей, однако он по-прежнему сидел совершенно неподвижно с томным видом и полуприщуренными глазами и не намеревался снова учинять зло; только вот для остальных в повозке это было несколько непривычно.
На время повозка погрузилась в тишину. Возможно, это было обманчивым впечатлением Цзян Шинина, но ему казалось, что тишина эта по-настоящему томительна…
Горную дорогу они преодолевали медленно. Не разобрать, что случилось с лошадьми, но если в самом начале они ещё пробежали несколько шагов, то после перешли на ходьбу, а дальше — едва двигались.
Примерно половину шичэня спустя они доплелись лишь до середины склона.
Сюаньминь всё время приподнимал пальцем штору и невозмутимо наблюдал за обстановкой снаружи. Он не проронил ни слова, и Цзян Шинин с остальными постепенно немного успокоились.
Ладонь Сюэ Сяня ощущалась поистине крайне неприятно, вплоть до того, что даже просто как горячую её было уже не описать. Сидя с полуопущенными глазами, он вовсе не собирался ничего касаться, чтобы высвободить тепло.
Едва желание докучать исчезло, всё стало совершенно безынтересным.
Жар был не так чтобы совершенно невыносимым. Горит так горит, пусть.
Так он равнодушно фыркнул про себя.
Как раз когда томящее ощущение, будто его сжигают, начало расстилаться от запястья к прочим частям тела, перед ним внезапно возникла слегка худощавая ладонь.
Остолбенев, Сюэ Сянь поднял веки и посмотрел вбок. Средним и указательным пальцами правой руки Сюаньминь удерживал край шторы, взгляд его не сместился и чуть-чуть, по-прежнему невозмутимо, как вода, всматриваясь наружу, но левая рука ладонью вверх раскрывалась перед Сюэ Сянем.
Не понять отчего, сердце Сюэ Сяня подпрыгнуло. Однако он очень скоро пришёл в себя и сказал, непроизвольно снова используя тот прохладный тон:
— Зачем ты вдруг показываешь руку?
Наконец Сюаньминь мимолётно оторвал взгляд и мазнул им по его рукам, обхватывающим предплечья.
— Не нужно что-то, чтобы рассеять жар?
Договорив, он с равнодушным выражением снова посмотрел наружу, однако ладонь так и раскрывалась перед Сюэ Сянем — её он не убрал.
Ци, путь которой был перекрыт, вдруг потекла ровно и беспрепятственно.
Сюэ Сянь взглянул на ладонь сверху вниз, выставляя напоказ последние крохи важного вида, прикусил кончик языка и нахмурил брови с таким видом, будто задумался на миг совсем безучастно. Затем приподнял подбородок и заговорил лишённым всякого желания тоном:
— Ладно, в кои-то веки отвечаешь дельно… так что я не стану церемониться.
Едва сказав это, он весьма бесстыдно вытянул обе лапы: одной ухватился за ладонь Сюаньминя, дарящую ему приятную прохладу, а другой, обнаглев, подобрался к Сюаньминевому лицу, привлекая внимание.
И оказался оттиснут Сюаньминем назад.
Сюэ Сянь как раз вздохнул с всецелым облегчением, рассеивая тепло, а Сюаньминь же, смотревший наружу, внезапно нахмурился.
— Что такое? — как только поднял голову и заметил его выражение, Сюэ Сянь попросту склонился мимо Сюаньминя к шторе, чтобы выглянуть через щель.
Горный путь был извилистым, и на витке внизу они со своего места как раз могли увидеть большую груду осыпавшихся с горы обломков, что перекрыли длинный отрезок дороги. Камни лежали в полном беспорядке, а под их завалом было что-то ещё…
— Почему мне кажется, что под завалом… лошадиная повозка? Не было ли в ней ещё и людей?! — видя обстановку, Цзян Шинин тоже не стерпел и высунул голову посмотреть. Место у него было по-настоящему неудобным для этого, он вытянул шею так, что едва не сломал её, прежде чем сумел разглядеть хоть краешек.
— Да, лошадиная повозка… — ответил Сюэ Сянь и сказал тихо: — Взгляни ещё раз, она не кажется тебе знакомой?
Цзян Шинин ужаснулся. Он закаменел на мгновение и понял вдруг, отчего Сюэ Сянь велел им не приближаться слишком к мужчине с лицом в шрамах и его спутникам.
— Ты хочешь сказать… они… они все…
— Ш-ш-ш… — прервал его Сюэ Сянь. — Когда сталкиваешься с такими людьми, некоторые слова — табу. Не стоит говорить, только скажешь, они тут же очнутся.
Он приостановился и добавил:
— Тем более нельзя позволить им увидеть…
Сюэ Сянь выдержал паузу и указал подбородком за штору:
— Иначе будет неспокойно.
Однако экипаж уже спешил к тому месту, на гору и с горы вела только одна дорога, да к тому же узкая. Развернуться на полпути было никак невозможно.
— И как это можно не увидеть?! — у Цзян Шинина похолодело сердце.
Глава 39: Театральная труппа (4)
Погода здесь была сумрачной и сырой, снежный покров собирался не так быстро и устилал горный путь лишь тонким слоем. Много раз затоптанный людьми, что проходили прежде, в некоторых местах он обернулся очень скользкой корочкой льда. Ведущая лошадь всё так же непрестанно ржала и буквально лишь после удара хлыстом соглашалась сдвинуться на несколько шагов, шла урывками.
Но пусть даже скорость и была медленной, не далее чем через один виток горной дороги они уже достигнут места, заваленного обломками пород — и большими, и маленькими.
— Они сами действительно совсем… не понимают? — у Цзян Шинина занемела шея, он молчал, как цикада зимой, ожидая, что Сюэ Сянь или Сюаньминь ответят.
Сюэ Сянь заговорил:
— Сказать, что они не осознают совершенно ничего, было бы не совсем точно. Посмотри на них…
Он приподнял подбородок, указывая куда-то в сторону повозки впереди:
— Лошадь до сих пор беспокойна. Раньше, когда у сломанного моста меняли путь, тот с лицом в шрамах и старик Ли оба с виду были огорчены и не хотели переходить на этот. Скорее всего, в душе эти места их всё же отталкивают.
Таковы люди. Когда ощущают, что что-то к несчастью, всегда бессознательно стремятся избежать этого.
Этот Старейший не мог двигать ногами, однако и речи не
